Внутри исторических домов Янгона
Внутри исторических домов Янгона

Книга «Отголоски Янгона» как произведение устной истории является богатой антологией увлекательных рассказов из жизни, которые исследуют понятия и ценности Наследия и Дома. Она представляет собой популярную историю городских построек, которая рисует карту общественного пространства и городского фольклора, связывая прошлое и настоящее посредством живых воспоминаний, и приглашает читателей заглянуть за фасады исторических зданий Янгона, чтобы предложить более личный взгляд на жизнь в многонациональном городе, ранее известном как Рангун (Бирма).

Рассказчики говорят о счастье и трагедии, о простых радостях жизни и болезненных вопросах. Они откровенно делятся своими мыслями и чувствами о жизни во времена, когда Янгон переходил от десятилетий застоя к взаимодействию с быстро вращающимся внешним миром, и эти неформальные истории фиксируют повседневную жизнь посредством внутренних связей со старыми местами. Исследователи отдают дань вкладу множества разных людей, для которых Янгон стал домом, изучая культурную ткань и формирование города через истории, рассказанные его жителями, называющими некоторые из его исторических мест своим домом.

Традиционная история сосредотачивается на известных людях и их могучих деяниях. Фиксируются даты войн и революций, движения за независимость и демократию, значимые события в экономической и политической сферах. Но что эти события значат для простых людей, живущих своей повседневной жизнью, пытающихся прокормить свои семьи, отправить детей в школу и заработать на жизнь? Устная история ценит личностные интерпретации, субъективное превыше объективного. Фольклорная по сути, она говорит о событиях так, как их запомнили и пересказали нам наши старики. Она часто изложена в неуловимой манере, которую трудно понять и измерить, но которая при этом полна смысла. В этой книге жители Янгона открывают свои двери и делятся тем, как они пережили изменения на своём домашнем фронте.

Наследие часто описывают и измеряют с точки зрения значимости, как вещи, которые придают смысл нашим жизням, перенесённые из прошлого в будущее. Значимость имеет исторические, культурные, архитектурные, художественные, духовные и социальные аспекты. Учреждения и органы власти часто взваливают на себя задачу решать, какие реликвии являются достаточно важными, чтобы их сохранять. И их выборы затеваются, чтобы проецировать национальный нарратив, актуальную точку зрения. В официальных версиях голоса, истории и идеи простых людей часто остаются неуслышанными.

Там, где наследие встречает права человека, возникает вопрос: кто что ценит? Кто может сказать, что важно и имеет значение в доме, здании, городе и стране? Это вопросы власти, личных ценностей и выбора.

Фиксируя повседневную жизнь посредством внутренних связей со старыми местами, «Отголоски Янгон» представляют собой популярную историю городских построек, которая рисует карту общественного пространства и городского фольклора, связывая прошлое и настоящее посредством живых воспоминаний.

Что такое дом? В идеале это место, где можно отдыхать и чувствовать себя в безопасности, восстанавливать силы и делиться. Дома — это не только кирпич и бамбук, дома являются хранилищами чувств и воспоминаний, ценностей и смыслов. Дома — подмостки для актёров бытовых сценок, входящих и выходящих из жизней отдельных семей. Большинству домов, упомянутых в книге, больше ста лет, они представляют собой смесь скромных жилищ и великолепных дворцов, за некоторыми из которых ухаживали с любовью, а другие полностью забросили. Авторы посетили частные помещения, лачуги, квартиры и отдельные дома, семейные и правительственные здания. Одни строения первоначально были человеческими жилищами, но теперь ими не являются, другие — никогда не предназначались для жизни, но сегодня в них живут люди.

Рассказчики говорят о счастье и трагедии, о простых радостях жизни и болезненных вопросах. Они делятся мыслями и чувствами о жизни во времена, когда Янгон переходил от десятилетий застоя к взаимодействию с быстро вращающимся внешним миром. Эти личные истории о доме, рассказанные с мужеством и обаянием, позволяют понять, что происходило и что происходит в городе. Они раскрывают душу. «Мы, бирманцы, научились выживать», — делает вывод один из рассказчиков.

Янгон известен как город разнообразия и терпимости, точка сборки, плавильный котел и прекрасное место, чтобы назвать его домом. Волны миграции привели в город людей разных вероисповеданий, которые принесли с собой свои духовные убеждения и религиозные практики. Люди разных национальностей сыграли свои роли в развитии Янгона. Когда британцы захватили Бирму в 1850-х, Янгон был маленьким болотистым поселением, но при этом стратегически важным речным портом. Наследием британского правления является сетчатая планировка центральной части города и тамошние впечатляющие колониальные сооружения. Торговые дома, банки и страховые компании, многие из Шотландии и в частности из Глазго, утвердились в городе и возвели основательные офисы, спроектированные ведущими архитекторами того времени. Рангун вырос в сложный узел мировой торговли и процветал на экспорте риса, тика и масла.

Индийцы и китайцы проникли в Мьянму. Англичане привозили рабочую силу из Индии. Из Южной Индии прибывали работники для рисовых полей (в основном тамилы из Мадраса). Люди из Бихара обрабатывали плантации сахарного тростника. Состоятельные ростовщики-четтиары вскоре владели семьюдесятью процентами земель сельскохозяйственного назначения. Инженеры, врачи и большинство высокопоставленных чиновников в Секретариате, опоре британской администрации, были индийцами — индуистами и мусульманами. Большая часть бизнес-сообщества Янгона также состояла из индийцев. Текстильными фабриками управляли люди из Раджастана и Мемона. Золото, бриллианты и ювелирные предприятия были в ведении гуджаратцев, которые также занимались помолом риса. Скобяные товары стали вотчиной уроженцев Сурата, управлявших янгонским базаром Сурти (ныне центральный рынок Теингий Зай). Богатые китайцы с большей охотой мигрировали в Янгон, чем на Филиппины, в Сингапур или в Малайзию. Хоккьеньских торговцев и кантонских бизнесменов привлекали открывающиеся возможности.

Яркий и мультикультурный, Янгон стал одним из самых космополитических городов в Британской империи. Оживленные и разнообразные районы продолжают определять лицо этого города и сегодня. Буддийские пагоды, шиитские и суннитские мечети, еврейские синагоги, римско-католические и англиканские соборы, храмы индуистов, китайцев, парсов, джайнов и бахаи гнездятся друг рядом с другом в центре города.

Некоторые из рассказчиков «Отголосков Янгона» пересказывают семейные придания о том, как их бабушки и дедушки участвовали в антибританских забастовках во времена падения цен на рис, сопутствующего Великой Депрессии. Другие несут устойчивые отпечатки бурных 1940-х .

В их ярких детских воспоминаниях сохранились разрушительные бомбардировки Янгона как японскими, так и британскими войсками во время Второй мировой войны, рассеивающие жителей и превращающие некогда прекрасный город в руины.

Подписание Панлонского соглашения между бирманским правительством под руководством генерала Аун Сана и этническими группами шань, качин и чин в феврале 1947 года послужило сигналом наметившегося прогресса на пути к национальному единству. Бирма стояла на пороге обретения независимости от британского правления, но оптимизм вскоре обернулся трагедией. Все пожилые граждане этой страны точно помнят, что они делали около половины одиннадцатого утра 19 июля 1947 года, когда Аун Сан и шесть членов его кабинета были убиты.

Нежные побеги демократии были окончательно растоптаны в 1962 году, в ходе государственного переворота генерала Не Вина. Устанавливая командную экономику поверх националистической миссии, социалистическое правительство в конце концов изгнало и уничтожило компании и торговые дома, присвоив все здания, земельные участки и движимое имущество, числившееся в собственности у частного бизнеса. Многие иностранцы были вынуждены покинуть страну в кратчайшие сроки. У национализации имелись болезненные последствия. В течение многих десятилетий граждане были вынуждены переносить тяжелые условия жизни, навязываемые режимом. Семьям приходилось каждый день бороться за достойное существование, и это на фоне разрушения инфраструктуры и постоянно сокращающегося бюджетного финансирования образования и здравоохранения. Жестокие действия армии против продемократических демонстрантов в 1988-м и шафрановая революция 2007-го глубоко впечатались в народную память.

Конфискация земель создавала неразрешимые вопросы о праве собственности на недвижимость, которые приводили к череде едких споров и длительных судебных разбирательств. Существованию документов в Мьянме угрожали военные разрушения, муссонный климат и прожорливые тропические термиты, для которых неухоженные стопки бумаг сродни ресторану быстрого питания. И хотя британская колониальная администрация была известна своей сложной бюрократией и кропотливым ведением учета, но последние полвека управление ключевыми земельными и имущественными делами не отличалось качеством и систематичностью. В настоящее время многие жители Янгон, захваченные в надувающийся пузырь рынка недвижимости, должны прикладывать немалые усилия, чтобы доказать права собственности и владения в отношении своих домов. В то время как одни обитают в унаследованных исторических помещениях, другие населяют некогда величественные здания, которые в других городах могли бы принадлежать только людям крайне богатым и привилегированным, — непосредственный эффект вынужденного марша по пути бирманского социализма.

Когда в 1990-х открылось небольшое окно свободной рыночной политики, что позволило профинансировать новые мосты и автомобильные дороги, связывающие город с окраинными промышленными зонами, на пути модернизации будто бы встали ежедневные отключения электроэнергии и неэффективный сбор мусора. Ценой обновления стал снос исторических зданий, на местах которых возводились менее значительные сооружения. В ноябре 2005-го военная хунта неожиданным решением перенесла столицу из Янгона в Нейпьидо, оставив пустовать множество правительственных помещений, располагавшихся в бывших колониальных зданиях. Сегодня некоторые из освободившихся тогда пространств превратились в кухни, их прихожие теперь стали общежитиями, а на лестничных клетках обустроились прачечные. Эпизодическое перепрофилирование зданий Янгона создало несколько невероятных жилых пространств.

Деревья, растущие из стен, ловушки из электропроводки, хитроумные сантехнические решения, сломанные крыши, обваливающиеся потолки, ненадёжные лестницы и просаживающиеся фундаменты являются лишь небольшой частью старых недугов Янгона. Природные бедствия, такие как циклон Наргис в мае 2008 года, повлекли за собой массовый и распространяющийся ущерб. С тех пор, как муниципальные власти присуждают классификацию «Опасное здание», означающую надвигающийся снос, даже прочные сооружения признаются небезопасными в целях получения прибыли за счёт возведения на их местах высотных конструкций. Необходимость держаться за свои дома тем временем стала для местных вопросом выживания.

Многие из старинных зданий Янгон, простоявших более века, и истории, которые к ним прилагаются, стираются в угаре модернизации. Рассказчики говорят о том, что город стоит на распутье. С 2011 года, когда Мьянма пробудилась от глубокого сна, застойную изоляцию замещает постоянное движение. После того, как международные экономические санкции против государства были сняты, широко открылись двери для инвестиций. Пока занятые здания очищаются, чтобы дать дорогу новым мечтам, оставшиеся природные пространства в пределах города также осваиваются. Постколониальные превращения и модернизации, разворачивающиеся на протяжении десятилетий во многих странах Азии, теперь оглушают Мьянму.

В Янгоне из-за горячих земельных споров взлетели вверх цены на недвижимость и стоимость аренды. Спрос на квартиры, супермаркеты и торговые центры в настоящее время угрожает существованию малоэтажных исторических домов. Землевладельцы и жители получают предложения, от которых не могут отказаться. Прелесть городского пейзажа также страдает. В результате попыток сделать город более удобным для автомобилей пешеходы теряют тротуарное пространство и тени вековых деревьев. Реклама тем временем пролезает везде, где только позволяет место. Весь город кажется одной большой распродажей «Гринфилдс».

В новую эпоху неопределенности любой шанс обеспечить финансовую безопасность выглядит особенно привлекательно. Тем не менее, всплывают противоречащие друг другу ценности. Что приобретается и что теряется? Кто выигрывает? Кто проигрывает? Желания иметь крышу, которая не протекает, чистые полы, функционирующую сантехнику, безопасную электропроводку и работающий лифт понятны. Многие люди с радостью принимают обновление, чтобы начать новую жизнь. С другой стороны, некоторые жители решительно цепляются за виртуальные островки, которые воспринимают как свои личные. Империи, построенные на рисе, чае и сигарах, расцветают и рушатся, а родовые связи сохраняются. Дома, в которых есть характер и очарование, превосходная вентиляция и естественное освещение, с древесными балками, отполированными временем, создают и подпитывают чувство принадлежности. Как можно количественно измерить ценность обжитого пространства?

Целые общины, семьи, пары и те, кто живет в одиночку, считают исторические здания Янгона своим домом. Некоторые рассказчики с любовью вспоминают уроки, полученные от их бабушек и дедушек, или обращают внимание на духовные ценности, в то время как другие лелеют свои знания о строительных материалах, вызывают воспоминания о продаже антикварных ценностей, чтобы оплатить счета, или до сих пор ждут, когда же придет официальное письмо, требующее от них немедленного выселения. Многие из рассказчиков — старики, которые прожили всю свою жизнь в одном месте.

Некоторые из них гораздо моложе, проведшие меньше времени в пространстве с историческим значением. Это люди разных профессий, среди которых портной, учитель, повар, директор вокзала, фотограф, сторож, рыбак, гид, студент, уборщик, полицейский, стеклодувов, солдат, монах, юрист, безработный, государственный служащий, домашний производитель, дизайнер, врач, курьер, таксист, математик, теолог, санитар скорой помощи, политик, торговец и инженер. Среди них есть буддисты, мусульмане, индуисты и христиане, люди, чьи родовые корни находятся как близко, так и далеко.

Прочность связи с местом становится очевидна по мере того, как жильцы рассказывают о своей общественной жизни, рождениях, смертях и браках под сводами их домов. Суета и нюансы традиционной церемонии протыкания ушей, на которой присутствуют десятки монахов, праздник Ид, отмечаемый с большой «расширенной семьёй», организация дня рождения внука или совместный просмотр фильма с соседями. Местные жители часто указывают на выдающиеся архитектурные элементы своих домов: ныне протекающая крыша когда-то являлась источником гордости, так как была покрыта плиткой из Марселя, сложный паркетный пол, разбитый землетрясением, главный вход, которым никогда не пользовались, любимые уголки кухонь и столовых, гостиная, украшенная фотографиями выпускных церемоний и религиозных учителей, крошечная общая спальня, балкон с видом на реку Янгон, удобный садик, полный лекарственных трав.

Сбор историй началась с затянувшегося на годы процесса стучания в двери и ведения бесед за чашкой чая. Посещались старые обители по всему городу, а их жители приглашались к участию в создании книги. Знания о более скрытых местах передавались из уст в уста. Разрастаясь вширь, книга попробовала докопаться до глубин янгонского характера. Беседы записывались в течение полутора лет, всего набралось более ста сорока интервью. По ходу повторных посещений были завязаны знакомства и даже построена дружба.

Наши роли слушателей, документалистов и «устных» историков завели нас на неизведанную территорию. Рассказчики были, естественно, не уверены в результатах этого творческого предприятия. Они спрашивали: «Как вы думаете, кто будет читать эту книгу?». И предполагали, что «у других людей есть более важные истории. Я же ничего особенного не представляю. Если я расскажу о себе, люди подумают, что я считаю себя кем-то особенным». В культуре Мьянмы эго не поощряется.

Многие пожилые жители были особенно заинтересованы в том, чтобы их истории услышали и сохранили для потомков. Даже если Мьянма еще не стала демократической, они чувствовали, что мир не может сделать для них много больше, чем уже сделал. Некоторые из них были изначально сдержан, боялись побеспокоить власти или даже опасались, что публичное выступление может привести к потере их домов. Время от времени штатив камеры ошибочно принимали за геодезический инструмент потенциальных застройщиков, что вызывало лишь немногим меньше беспокойства, чем когда его путали с оружием. Почти половина рассказов была передана через переводчика, хотя люди, получившие образование до 1960-х, когда большая часть школьного обучения в Бирме проходила на английском, часто были рады поведать свои истории на этом языке.

Установлению фактов об исторических домах Янгона, таких как даты их строительства, имена архитекторов и изначальных жильцов, мешает острая нехватка ресурсов. Совет разыскать и поговорить с пожилыми людьми, которые могли бы помнить хозяев и предыдущих обитателей недвижимости, был очень кстати. Многие из этих стариков являются ценными источниками устного наследия, их истории содержат драгоценную мудрость местного населения, совокупность живых воспоминаний. В то время как некоторые из этих историй подробные и исчерпывающие, другие оставляют простор для воображения. Если читать их как единый сборник, эти рассказы иногда подтверждают, но нередко ниспровергают устоявшуюся общепринятую версию исторических событий.

Цель «Отголосков Янгона» — усилить неслышимые ранее личные истории о домах и изменениях, исследовать то, что происходило в Янгоне с течением времени через призму индивидуального опыта и бытовой жизни, и обнажить давление, оказываемое сегодня на людей этого города и его наследие. Книга чтит международное наследие человечества, которое дорожит коллективной идентичностью, культурным разнообразием и правами человека.

Вирджиния Хендерсон